Шел легкий снег. Во дворе школы стоял новенький мотоцикл «Урал».
- Валерий Николаевич вчера купил, — с задней парты прошептал голос Мишки.
- На перемене покатаемся, — задумчиво ответил я.
Валерий Николаевич — наш учитель физики. Но все почему-то считают, что он мой брат.
Просто когда после института он пришел работать к нам в школу, мы как-то сразу нашли общие интересы в области физики и высоких энергий мотоциклетного спорта, а если проще, то сегодня нас просто звали бы байкерами. За два года я перенял все его положительные черты. И отрицательные также, как сказала бы его жена Наташа. Она до сих пор считает что «Беломорканал» курить я у него научился, впрочем, как и одинаково с ними смеяться. Но кроме этого я ездил на всякие олимпиады по физике и мотоциклетному кроссу. Правда, разбил два школьных мотоцикла, но сам почти целый остался. На родительских собраниях за меня отвечал сам Валерий Николаевич, ну и меры воздействия были адекватные: никаких заездов одни пешие заходы.
- «Художник» твой альбом забрал, — как из далекой вселенной раздался голос Бадина. Глядя в окно, я задремал на уроке рисования.
За учительским столом сидел наш «Художник», листал мой альбом и тихо смеялся, вытирая слезы.
Сентиментальный человек, — подумал я.
В альбоме были дружеские шаржи на всех наших учителей на тему, взятую из серии «Эврика».
Пролистав альбом до последней страницы, он вдруг окаменел, глядя на меня, и сказал:
— Скажешь Валерию Николаевичу, что тебя приглашает директор.
Я знал, что директор школы в командировке и особенно не тревожился по этому вопросу. Меня больше беспокоило другое — как первым сесть за руль мотоцикла, стоящего во дворе.
Прозвенел звонок на перемену. Мы с Мишкой, как два болида формулы один, рванули к заветной цели. И тут произошла легкая неприятность, Мишка не вырулил на крутом вираже лестничной клетки и с заносом влетел в стеклянное окно пожарного шланга. Стекло разлетелось сначала на три больших куска, а потом, с грохотом на всю школу, упало на бетонную лестницу. Но мы с Мишкой уже этого не слышали и не видели. Мы уже сидели на Валерия Николаевича мотоцикле, и ни снег, ни ветер нас не беспокоил.
- Где они? — даже не называя наших фамилий, так как уже вся школа знала кто эти «они», войдя к нам в класс, спросила у Любви Ивановны исполняющая обязанности директора Евгения Антоновна.
Евгения Антоновна — секретный школьный псевдоним Пятитонка — очень крупная женщина с гипнотизирующим не мигающим взглядом удава.
Гром гремит,
Земля трясется,
Пятитоновна несётся.
Авторство неизвестного школьного поэта, с до сих пор не раскрытой сутью третьей строки. Если ее рассматривать в смысле перемещения в пространстве с огромной скоростью, то в реальности это было маловероятно, а если в смысле наоборот полной неподвижности, то также невозможно, так как человечество из яиц, как известно, не вылупляется.
- Уже седьмой круг завершают, — показав в окно, откуда доносился рев мотоцикла, ответила Любовь Ивановна.
Любовь Ивановна — школьный подпольный псевдоним Баба Люба — добрейшей души человек, вся кругленькая с голосом и манерами Фаины Раневской.
Когда школьники, узнав на улице Фаину Раневскую, окружили ее и стали дразнить Мулей, она пристально посмотрела на них и сказала: «Пионеры, идите в жопу!» Это примерная характеристика нашей «Бабы Любы».
- Бадин, бегом за ними! — генеральским голосом скомандовала Евгения Антоновна.
Бадин долго не мог нас с Мишкой остановить, так как мы в нем видели потенциального конкурента на место за рулем мотоцикла. Наконец, открылась дверь школы, и из нее вышел Валерий Николаевич. Это был, конечно, финиш. Я и Мишка, передвигая ногами, как узники Бухенвальда, направились на расправу к Евгении Антоновне.
— Так, Медведев, чтобы родители были завтра со стеклом и инструментом, — коротко, как на капитанском мостике скомандовала она,
- А с тобой, молодой человек, разговор будет особый. Валерий Николаевич вы знаете, что ваш брат на уроках рисования порнографией занимается, вот полюбуйтесь, — и она раскрыла мой альбом для рисования на последней странице.
Валерий Николаевич долго смотрел на то, что было там изображено, и спокойно сказал:
- Это «Вечная весна» Родена, он, наверное, из альбома «Сокровища Эрмитажа» копию сделал.
- Ничего не знаю, может для вас это и весна, а для нас это порнография. Альбом пусть полежит у меня, там еще есть очень интересные произведения на всех нас.
Стекло, мы с Мишкой вставили сами. А альбом, как все бесценные произведения, наверное, хранится у кого-нибудь в частной коллекции.
***
Шел легкий снег. На территории автопарка «Свирского» полка стоял мотоцикл капитана Бреля.
- Из самой Германии он его привез, — перехватив мой завороженный взгляд, тихо сказал прапорщик Борец.
- Начальник, ты случаем не художник? — входя в дежурку, спросил меня капитан Брель.
- А что нужно нарисовать?
- Да буквы.
- Какие еще буквы?
- Да красные.
- А конкретнее?
- Конкретнее — в ленинской комнате к приезду командира полка должны быть слова Максима Горького: «Человек, вооруженный знаниями — непобедим!»
