Винсент Виллем ван Гог. «Рыбацкие лодки на пляже в Сент-Мари». 1888 год. Амстердам. Государственный музей Винсента ван Гога.
Деревня была большая, в принципе это была не деревня, так ласково, с теплотой в голосе, между собой называли рыбаки свой рыбацкий поселок, потому что когда они возвращались домой, было приятно после нелегкого рыбацкого труда сказать:
- Все, шабаш, идём в деревню!
Поселок был благоустроен. С современными коттеджами и современной канализацией и водопроводом. Поэтому у Сашки теперь было навалом работы. Он работал сантехником. Но он, кроме этого, после работы ходил к японцу, дяде Яше , заниматься японскими единоборствами и атлетизмом.
У дяди Яши дома была «качалка» и небольшой спортивный зал для занятий этими самыми японскими единоборствами.
Кроме этого, у дяди Яши было два сына и три дочери. Старший сын Валерий был дантистом и вставлял людям зубы. А после работы занимался с деревенской ребятней японскими единоборствами. Вы не подумайте ничего плохого. Он их не учил ломать челюсти, чтобы у его зубопротезной клиники клиентов было больше. Наверное, он был как Касперский – боролся с компьютерными вирусами!
Деревенская ребятня была смирная. Так, иногда, в 90-е била морды рэкетирам, жаждущим отобрать у рыбаков привезенные из Японии подержанные иномарки с правым рулем.
Раз было даже «Ледовое побоище». Банда рэкетиров по льду проникла на пароход, стоящий на рейде с вновь привезенными япономарками. Капитан запросил по радиостанции диспетчера о помощи. И куда вы, думаете он позвонил? В милицию? Ошибаетесь, она тогда, как и сейчас не работала. Он позвонил дяде Яше. Дядя Яша работал в гидрометеослужбе и телефон у него стоял дома наготове, и всегда кто-то дежурил возле него.
Ну, в общем, колхозная ребятня взяла этот пароход на абордаж, «отметелила» рэкетиров. Больше они, эти самые рэкетиры, японских автомобилей не жаждали.
Сам дядя Яша был неопределенного возраста, может, когда — то он и был каким — нибудь японским чемпионом по киокушин-кан каратэ-до, а может даже и самураем, поговаривали, что он в 45 году сидел в тюрьме для японских военнопленных под Хабаровском. Там он женился на тёте Ане, прекрасной девушке армянского происхождения. У них получились пятеро очень симпатичных детей.
Старшая дочь вышла замуж за старпома с рыболовного траулера, он был родом из столицы нашей родины города — героя Москва, и они уехали туда на постоянное место жительства. Старшая помогла средней поступить в московский государственный университет, на факультет восточных языков. Благо папа их всех научил своему родному языку.
В деревне оставалась с родителями младшая дочь, очень, я вам скажу красивая девушка. Она ни в какую не хотела покидать родную деревню.
Да, еще был у них самый младший сын, такой, с усиками, бабник, похожий на мексиканского Зорро. Так того дома никогда не было, он жил постоянно у своих любовниц. В детстве его больше всех любили, а когда он вырос, как то про него совсем забыли, и стал он искать любовь сам.
Вообще-то он был какой-то извращенец. Сам стройный красавец, а любовницы все как на подбор, старше его с большими сисями и попами. Психологи говорят, что это отношения «сын – мать».
Он иногда приходил домой, смотрел, как занимается его брат с колхозными парнями, вздыхал и говорил:
- Кто ни курит и не пьет, тот здоровеньким помрет!
Сам глава семейства, Яков Михайлович, так его звали по-русски, работал на государственной службе, проверял работу навигационных сооружений на побережье Анивского залива. Не знаю, как ему в те суровые времена развитого социализма доверяли такую ответственную работу? Наверное знали раз он сразу не вернулся на родину, значить не удерет и сейчас.
Кроме того, он лечил иглоукалыванием и другими не традиционными методами традиционной восточной медицины весь деревенский люд.
Хотя в поселке даже была традиционная больница районного масштаба. Правда, один моряк чуть в этой больничке не загнулся от аппендицита, так как главврач этой больницы уехал на скорой помощи на рыбалку на подледный лов ловить корюшку.
А сестры милосердия с сердечной добротой поили того моряка раствором марганцовокислого калия и делали ему клизмы, считая что он отравился красной икрой. С чем обычно и поступали колхозники, объедаясь свежей икрой пятиминутного засола.
Но с диагнозом острого аппендицита клизмы и другие промывания желудочно-кишечного тракта категорически запрещены.
У бедолаги моряка аппендикс лопнул и ангелы уже над ним летали.
Дядя Яша знал того моряка. У них обоих была общая тайная страсть. Нет, не к боевым искусствам. Гораздо хуже. Они оба пристрастились вкусно готовить. В те времена обычно это было прерогативой женской. И они как бы стеснялись этого своего пристрастия.
Особенно они соревновались между собой в приготовлении красной икры.
Это всем кажется, что красная икра это хорошая закуска под водку. Э…, нет. Красную икру должен готовить только человек с чистой душой. Это же икра, зарождение жизни, она всю информацию воспринимает. Вот делают, например, икру жадные браконьеры на продажу, или бездушные автоматы с технологами сообща в рыбном цеху, а потом её жадины в три дорого продают на базаре, вот и становится она уже не красной икрой, а так себе.
Вернёмся к нашему безнадежному больному. Пришел его проведать дядя Яша. Пошупал у него пульс и срочно отправил своего Зорро за доктором, который на рыбалке.
Зорро запрыгнул на своего коня по кличке «Иж Планета Спорт» и помчался по заснеженной трассе на озеро Буссе за главврачом. Мотоцикл этот, без коляски, как начало бросать по глубокому снегу туда — сюда. Но Зорро не в такие метели катал своих любовниц на своем коне.
Как сядут, бывало, они своими аппетитными попками сзади на его коня. Да как обнимут его мужской узкий зад своими широкими ляжками, прижмутся грудями своими нежными к его спине, обхватят белыми ручками его за талию, а некоторые этими ручками норовят залезть в одно его теплое место, и шепчут ему на ушко, примерно так:
- Зорро, я Ваша на веки!
Вот так как-то раз, они ехали с одной красавишной, и она не рассчитала женской нежности своей к Зорро -то да как налегла на него своими непомерными грудями, а он от беспредельного счастия наверное, и не справился с управлением свое мотоциклета.
В общем, летели они довольно удачно, вот приземлились не важно. Она на Зорро метров пять ехала верхом прижимая своими неотразимыми сисями его голову лицом в мокрый снег, он бедняга чуть не задохнулся от такой женской ласки.
Но в этот раз он поехал один и всё обошлось, и ему быстро удалось сообщить о больном главному рыбаку- врачу.
И вот прилетел на скорой помощи этот самый главный ангел — хранитель и сообщил, что у него в машине скорой помощи кончился бензин и везти в город на операцию бедолагу с острым аппендицитом не на чем.
А этот бедолага очнулся и попросил исполнить его последнее желание:
- Дайте сделать последний звонок, — прошептал он из последних сил.
Дали. Он позвонил диспетчеру, что бы тот передал капитану его сейнера последнюю его просьбу:
- Выдал бочку бензина главному ангелу, которая хранится на береговом складе для бензинового двигателя рыболовного мотобота.
Ну в общем они еще там долго что-то искали, но всё-таки довезли того моряка до операционного стола.
И что вы думаете, спросил того моряка, лежащего на операционном столе, хирург?
Ни за что не догадаетесь!
А я знаю, так как тем моряком был Ваш покорный слуга, и хирург меня спросил:
- А красной икры у Вас не найдется, баночки, трехлитровой?
…
