город Циндао

 


 

… Ненастной ночью гости собираются в замке Моррисвиль на церемонию бракосочетания сэра Ганнибала Морриса. Но узкому кругу приглашенных невдомек, что в замок также проник опасный и незваный гость – приговоренный к смерти бандит по кличке Поющий Мануэль, желающий избавиться от сэра Ганнибала любой ценой и гнусно шантажирующий его молодую невесту. Противостоять алчному злодею и его злобным сподручным пытаются блестящий репортер криминальной хроники Алан Пинкертон, инспектор Скотланд-Ярда Брэмби и… зловещий фамильный призрак, скрывающийся в потайных ходах замка.  (Художественный фильм «Призрак замка Морисвиль», 1966 год, режиссер Борживой Земан.)

 1 августа  1966 года самолет Аэрофлота СССР Ил 18 выполняющий рейс Южно-Сахалинск – Москва приземлился в аэропорту Хабаровск на дозаправку. Последними по трапу самолета спустились на полосу аэродрома  бравый капитан дальнего плаванья в летней белой форменной одежде, красивая женщина чистой русской красоты, стройная девочка 11 лет и мальчик, блондин 6 лет. Мальчик вдруг повернулся назад и бросился бежать к трапу самолета.

— Василёк! Ты куда? – закричал папа —  капитан.

—  Я лечу домой, на Сахалин. Здесь очень жарко и мухи сильно кусаются, – крикнул, уже с трапа самолета, Василек.

        В Хабаровске летом душно и мошка с комарами портит людям настроение.

 


 

       Его вернули стюардессы к родителям и посоветовали им отправить детей смотреть кино, которое будут демонстрировать бесплатно, специально для транзитных пассажиров этого рейса. Все отправились смотреть новый художественный фильм «Призрак замка Моррисвилль». А так как они летели в грузинский курортный город Цхалтубо, Василек запомнил этот фильм от последующих впечатлений от Грузии, как «Призрак замка Моришвилли».

      Хабаровский первый аэропорт бы похож на этот замок «Моришвилли». Все почему то смеялись, когда смотрели этот фильм про призрака, который в тайных подземных переходах пугал или  пытался  похитить  какого-нибудь красавца или просто красавицу.     

         Только один Василек с затаенным страхом смотрел про тайные подземелья замка «Моришвилли» и жуткое приведенье в этих самых темных лабиринтах замка. От этого он еще сильнее хотел писать, но стеснялся сказать об этом взрослым. Он был уже тогда очень серьезным взрослым человеком. Но потом еще долго Васильку снились кошмарные сцены из этого фильма. И на всю жизнь останется какое то сказочное отношение к замкам.

        Василек станет капитаном дальнего плаванья. Фильм окажется комедией —  пародией на мистические детективы, поэтому все взрослые смеялись. Но призраки окажутся живучи!       

         1 августа 2007 года. Василий со своей женой  и дочерью трех лет завтракали в крутящемся ресторане на 25 этаже гостиницы «Династия» города Циндао.  Циндао это не Грузия, а Китайская Народная Республика.

— Сегодня пойдем в Бадагуань смотреть замок русского купца, — сказала ему жена.

— Купца Калашникова? – пошутил он.

— Нет, Вадика Герасимова из Белоруссии, — ответила она.

— Он что — новый русский? – смеясь, спросил он.

— Нет, он старый русский, жил здесь в 30 годах, — ответила она.

— Откуда такие сведения? – спросил он.

— Местная легенда – ответила она.

— Что такое Бадагуань? – спросил он.

— По китайски – восемь застав, или восемь проходов в Великой Китайской стене, — с гордостью начинающего китаеведа ответила жена.

— Каких застав? – спросил он.

— Пойдемте, все сами посмотрим. Я уже навела справки в Интернете, и всё вам подробненько расскажу.

— Де — воч — ка ! — произнес по слогам по- русски,  возникший как бы из ниоткуда  перед их столом, старый японец с офицерской выправкой.

 — Брысь! — на весь зал звонко ответила Соня.

Старый японец засмеялся, и погрозил шутливо Соне указательным пальцем.

      — Вот вам и призрак из далекого прошлого,  второй мировой войны. Видно русский язык изучал в лагерях Сибири, раз понял, что такое «брысь», — улыбаясь сказал Василий и добавил несколько слов  извинений по — японски в сторону японского дедушки. Тот откланялся и отошел к своему столу.

   — Ну ты Соня да-е-е-ешь, — сказала мама Соне.

  — Это её мои подруги, китаянки, с рынка подучили так отвечать, когда к девушкам пристают, — пояснила жена.

 — Ну уж эти красавицы точно крупные специалисты по лексике русского языка, — рассмеялся муж. —  Наш автомобиль как увидят, так и кричат мне: «Соня привет!»  Есть ли со мной Соня или нет, не важно. А мне приятно. Среди них есть и очень даже ничего девицы — красавицы …

— А мне тоже приятно, что у меня такой мужчина, которому даже самые молоденькие девушки приветы шлют, — пошутила жена.

— Хватит сидеть, пойдёмте смотреть лучше творения Владимира Георгиевича  Юрьева. 

 

 

    — А кто такой Юрьев? Помогал Китаю в суровые 50-е? — спросил Василий.

          — К сожалению, все наоборот.  Китай в 30-х годах помог ему и его родным и близким выжить, а они, в свою очередь, помогали Китаю строить цивилизацию. Вот только в те времена этого мало кто понимал и в России и в Китае. Жили по стихотворению француского анархиста Эжена Потье:

Кипит наш разум возмущённый

И смертный бой вести готов.

Весь мир насилья мы разрушим

До основанья, а затем

Мы наш, мы новый мир построим,

—Кто был ничем, тот станет всем.

 

        —  Владимир Георгиевич строил и раньше и в дальнейшем, и всегда был «кем». Он оказался настоящим Человеком Мира — просто строил прекрасные дома для людей независимо какой национальности и расы они были.

  —   По преданию, эту виллу строили к приезду на летний отдых в Циндао  принцессы Дании,  но принцесса не приехала к своему принцу,  а  название «Домик принцессы» осталось на века, — сказала жена Василия.

—  Вот такая женская сентиментальная история,  — весело отозвался он.

—   На века осталась память о Владимире Георгиевиче, бережно хранимая горожанами города Циндао, очень много он сделал для этого города — сказала она.

— А призрака датской принцессы там случайно не осталось? — пошутил он.

— Так она же не приехала,- ответила на шутку она.

    — Но принц страдал наверное, там всякие мыслеформы, его бедолаги, и сформировали образ принцессы в этом домике!  Её дух питается счастливыми грезами миллионов женщин о прекрасном принце с голубым домиком у синего моря, — улыбаясь сказал он.

— Ты совершенно прав, в этом доме снимали истинно женский сериал «Сун Цинлин и ее сестры» про прекрасных восточных красавиц! — сказала она.

   — А как он тут оказался? И откуда? — спросил жену Василий.

— Кто, принц? — спросила жена.

— Да нет же, Юрьев, — ответил он.

— Ты не поверишь. Он  почти мой земляк. Родился в 1905 году в городе Гуляйполе,  Запорожской области, в семье священослужителя, — сказала она.

— И чем знаменито это ваше Гуляйполе кроме батьки Махно? — шутливо спросил он.

— Батька Махно, теперь хороший, ему даже памятник поставили в Гуляй- поле. Но от того времени мало что осталось, разве только здание краеведческого музея.

       — В интернете ходят  рассекреченные дневники матушки Галины, жены и боевой соратницы батьки Махно. Интересные дневники, но подозрительно, очень грамотно описываются события, хотя она была учительницей, и впоследствии жила  в эмиграции в Париже, — добавила она.

       — Кстати, из рассказа племянника Владимира Георгиевича, Георгия Алексеевича  Амал-Топарх Юрьева, Махно бывал в доме отца Владимира Георгиевича, так как его мать, Антонина,  была подругой  жены Махно, Галины Кузненцовой, они вместе учились в педучилище и вместе преподавали в одной школе города Гуляйполе.

— А в те мутные времена Гуляйполе был хутором или городом? — спросил он.

— Хутором, поэтому все друг друга знали, папа Владимира Георгиевича, Георгий Симеонович Амал-Топарх Юрьев, был известным человеком на хуторе, и к тому же священником.

— Сам Владимир после окончания восмилетней школы в 1919 году не смотря на «перестройку» и «гласность»  начала века двадцатого, поступил в Криворожский горный техникум и успел закончить его.

— Отец его, как человек от Бога, не  смог принять и понять методы строительства «нового мира», сердце у него не выдержало.

      — Мать Антонина Александровна спасая семью    от лиха подалее, приняла решение покинуть Россию и с пятью детьми выехала в далекий  Китай, в город Циндао, к своему брату Александру Александровичу Татаринову, полковнику генерального штаба Российской Армии. В то время и по 1946 год, выполнявшего обязанности генерального консула Франции в Циндао, по предложению  министра иностранных дел Франции.

      —    Володя Юрьев оканчивает немецкое реальное училище. И уезжает в Пекин учится на архитектора и инженера — строителя в филиале Американского заочного университета.

   —  По возвращению в Циндао, Владимир Георгиевич поступает на службу в крупную иностранную строительную компанию.

    — Имея кроме феноменальных творческих способностей, Юрьев обладает организаторским талантом.

       Вскоре он учреждает творческую  мастерскую  «United Architects» — «Объединенные архитекторы». Соавторами он приглащает инженера-строителя В. Ф. Кряжимского и архитектора Юрия (Георгия) Витальевича Смирнова. Оба они выпусники Харбинского Политехнического института,  известного своей школой,  созданной русской профессурой  начала двадцатого века.

 —  Немного хочу сказать о Георгии Смирнове. Таланливейший художник из Владивостока, волей чужой оказался на чужбине. 

 

 По его проекту возвели Свято — Алексеевский храм в Харбине в 1935 году.

 

 — А про Кряжемского ты что можешь сказать?- спросил Василий

— Пока ничего. Известно только что он вместе Владимиром Георгиевичем по заказу известного в России журналиста и в дальнейшем известного в Китае и Париже книгоиздателя Мечислава Станиславовича Лембича, спроектировали самый красивый замок в городе Циндао. Сейчас он называется каменный цветок.

 

 

— Так это «Ласточкино гнездо»!– воскликнул Василий.

—  И откуда Сахалинские островитяне могут знать про «Ласточкино гнездо»? –  смеясь, спросила  его жена.

Она точно знала про «Ласточкино гнездо». Она родилась на Северном  Кавказе и в юности сама ездила отдыхать на Черное море. Женское сомнение не давало ей покоя,  она хотела проверить свою догадку через своего эрудированного мужа.

—  А откуда мы с тобой одни и те же песни  поём и одни те же анекдоты друг другу рассказываем  и смеемся над одними  и теми же шуточками? – весело спросил он её.

— Мы с тобой продукты «Сделано в СССР», родственнички мы с тобой однако, родной ты мой, – пошутила она.

 

      

        21 мая 2010 они вновь пришли посмотреть на замок русского купца Вадика Герасимова, а там висит на заборе вывеска на китайском и английском языке. Василий английский язык в мореходке знал на пять балов. Но на всякий случай переспросил жену:

   — Здесь написано, что это не замок Вадика Герасимова, а вилла русского газетного бизнесмена Лембича. И спроектировали эту виллу   китайские архитекторы?

— Ты правильно перевел, дорогой мой,  — ответила ему жена.

— А они что уроженцы Северного Кавказа? – спросил он.

— Кто? – не поняла она.

   — Ну эти китайские архитекторы, которые фантастическим образом соорудили у себя в Циндао, для русского Лембича «Ласточкино гнездо»,  известного скульптора Леонида Шервуда.   Он перед тем как спроектировать «Ласточкино гнездо» учился в Московском училище живописи, ваяния и зодчества  затем в Императорской Академии художеств, в мастерской В. А. Беклемишева а затем  в Париже.  Да и в роду у него были все талантливые и известные зодчие.  Один только его папа золотых дел мастер — спроектировал исторический музей на красной площади в Москве.

   — Нет, это Лембич и его папа  уроженцы Северного Кавказа. Кроме того папа был известным нефтепромышленником и наверняка знал нефтяного промышленника барона Штейнгеля, на деньги и по заказу которого строили «Ласточкино гнездо», — ответила она.

— Я думаю, встречает  Мечислав Лембич своего земляка Владимира Юрьева и говорит ему: «Слушай, Владимир Георгиевич а «Ласточкино гнездо» соорудить смогёшь?», — а он ему: «Попробую», — скромный был он архитектор, но талантливый! — пошутил Василий.

           — Наверное примерно так это и было. Но у Юрьева была своя творческая мастерская, где работали и китайские молодые архитекторы и строители, совместно с русскими художниками и зодчими. Была школа архитектурного и строительного мастерства. А остался бы Владимир в России, сгинул бы он, не дай ему прибежище китайский город Циндао, с его добропорядочными жителями. Не было бы этих замков и вилл. Прекрасного здания старого океанариума, церкви Святого Павла. И домика принцессы бы также не было. Сам Владимир Георгиевич прекрасно владел китайским языком и звали его многочисленные китайские друзья и коллеги китайским именем Вы Лифу. До 1949 года на всех зданиях спроектированных его творческой мастерской были прикрелены бронзовые таблички с именами авторов проектов. Видно в те далекие времена бронза была в цене, как в России в 90- х канализационные люки, и таблички исчезли. Но администрация города Циндао, честь ей и хвала, установила в 2008 году новые таблички на все здания  архитектурного наследия.

— Можно только выразить огромную благодарность сотрудникам муниципальной администрации по туризму города Циндао, за их память о русских  мастерах.

  

          

 

            Продолжение следует …